Предисловие к публикации Джона Стейнбека
I
Каждый раз, когда наступает очередная годовщина Великой Победы, наша мазохистская идеологическая индустрия стряпает на государственные деньги какой-нибудь «штрафбат», или «последний бой майора Пугачёва», или сериалы о зверствах «Cмерша», о несчастной судьбе маршала Жукова, или кинобылину о мучениях Вольфа Мессинга. Почти во всех этих эпопеях, мелодрамах и сагах советские люди изображены жертвами режима, «совками» и винтиками бесчеловечного тоталитарного механизма. И поневоле закручинишься: пройдёт ещё какое-то время, и когда уйдут из жизни последние ветераны, а за ними свидетели эпохи — «дети войны», то некому будет ни пристыдить, ни высмеять фальсификаторов истории — всяческих сванидзе, пимановых, пивоваровых… Их усилиями создана такая антирусская атмосфера в нашей публичной исторической науке, что нынешние потомки нацистов, заседающие в европейских законодательных верхах, решились уравнять советский и нацистский режимы, лукаво забыв о том, что их отцы и деды в составе коричневой общеевропейской орды топтали нашу землю и убивали её сыновей и дочерей.
И тем не менее, всегда и во все времена на Западе жили и мыслили люди таланта и чести, о которых в эти майские победные дни я хочу вспомнить. В первую очередь — это блистательная когорта американских писателей, возмужавших после I мировой войны в эпоху становления Советской России и Великой американской и мировой депрессии. Их имена навечно вписаны в историю западной цивилизации. Осуждение ими хищного и бездушного капитализма, обрушившего мировую жизнь в хаос 30-х годов и в пламя II мировой войны — было близким и понятным читателям Страны Советов. Знаменитые романы — «Американская трагедия» Драйзера, «Гроздья гнева» Стейнбека, «Домой возврата нет» Томаса Вульфа, «Великий Гетсби» Фитцжеральда, «По ком звонит колокол» Хэмингуэя, «Шум и ярость» Фолкнера (трое из великолепной шестёрки — нобелевские лауреаты!) были наполнены социальным пафосом, любовью к маленькому человеку из простонародья, живущему в американской глубинке, неприятием звериных законов рыночной антихристианской конкуренции, насаждаемой протестантским эгоизмом. Их благотворная власть над человеческими душами длилась в американском обществе целое поколение — до 60–70-х годов, до поры, когда новые идеологи американского общества приняли окончательное решение загнать историю в новые кровавые тупики. И недаром у себя на родине в США финансовая и бюрократическая элита, осознавшая опасность, исходившую от великих сыновей Америки, сделала в эпоху Рейгана всё, чтобы на смену реалистам и пророкам пришла массовая культура, пришли голливудские мифы с их «оскарами», пришли телевизионные шоу и блокбастеры, пришла, по выражению Макклюэна, нечитающая «деревня», припавшая к голубым экранам. Все идеологические, финансовые и административные рычаги американского истеблишмента стали работать на искоренение из памяти простых американцев реалистического, трезвого и бесстрашного понимания жизни, которое формировали произведения их классиков ХХ века, учившихся понимать душу человеческую у Толстого, Достоевского, Чехова. С итогами этой «дегуманизации» я сам познакомился в 1990 году во время посещения Америки.
Один из этой когорты, Джон Стейнбек, для создания книги о послевоенной жизни в СССР приехал в Москву в 1947 году, через год после Фултонской речи Черчилля, которая стала, по сути, объявлением Советскому Союзу холодной войны. Сразу же после речи Черчилля в Фултоне состоялось совещание промышленных магнатов США, словно бы ждавших своего часа. Они как с цепи сорвались. Вот выдержки из их резолюции: «Россия — азиатская деспотия, примитивная, мерзкая и хищная, воздвигнутая на пирамиде из человеческих костей, умелая лишь в наглости, предательстве и терроризме». Чтобы поставить победительницу европейского фашизма на место, это совещание расистов призвало разместить свои атомные бомбы «во всех регионах мира и безо всяких колебаний сбрасывать их везде, где это целесообразно». И это было сказано о союзниках, которые лишь полутора годами раньше спасали англо-американские войска от разгрома в Арденнах, когда тот же Черчилль униженно попросил Сталина организовать «крупное русское наступление на фронте Вислы», чтобы немцы перебросили часть своих войск из Франции на Восточный фронт. Сталин выполнил просьбу Черчилля и спас союзников от позора и поражения. Стейнбек, наверное, не знал сталинского ответа Черчиллю, опубликованного через неделю после Фултонской речи 14 марта 1946 г. в газете «Правда».
«По сути господин Черчилль и его друзья в Англии и США предъявляют нациям, не говорящим на английском языке, нечто вроде ультиматума: признайте наше господство добровольно, и тогда всё будет в порядке, — в противном случае неизбежна война <…> но нации проливали кровь в течение 5 лет жестокой войны ради свободы и независимости своих стран, а не ради того, чтобы заменить господство гитлеров господством черчиллей».
Стейнбек, зная о крутом повороте англо-американской элиты по отношению к вчерашнему союзнику, тем не менее после двухмесячного пребывания в Советском Союзе, после посещения разорённой Украины и Сталинграда, после поездки в Грузию и пребывания в Москве создал книгу «Русский дневник», в которой с глубочайшим уважением, пониманием и даже с любовью изобразил советских людей, восхитился их самоотверженностью, выносливостью, верой в будущее своей страны, оценил их гостеприимство, дружелюбие и добросердечие, высокое простодушие и чувство собственного достоинства.
Он ничего не приукрасил в этой книге, но ничего и не очернил. Он был верен своему таланту, своему пониманию высокой миссии честного писателя, своему пристрастию к простонародью, которое вершит историю. Конечно, эта книга была поперёк горла и американскому истеблишменту, и Трумэну, и Черчиллю, но Стейнбек писал её не по социальному заказу, а следуя великому толстовскому завету, который предшествовал одному из рассказов Толстого о севастопольской обороне: «Герой, которого я люблю всеми силами души, которого старался воспроизводить во всей красе его, и который есть и будет прекрасен, — правда».
II
Когда я перечитывал «Русский дневник», то наткнулся в своей библиотеке на книгу с длинным заголовком: «Величие подвига советского народа. Зарубежные отклики и высказывания 1941–1945 годов о Великой Отечественной войне», изданную к 40-летию нашей победы. Эта книга чрезвычайно помогла мне войти в атмосферу героического и трагического времени, когда складывались непростые отношения Советского Союза («Советской России») с миром западных демократий. Англоамериканский Запад вкупе с эмигрантами из оккупированной гитлеровцами Европы с замиранием сердца следил за событиями на Восточном фронте. В течение всей войны каждая наша великая выигранная битва — Московская, Сталинградская, Курская, и победы поменьше — освобождение Минска, Варшавы, Будапешта, Бухареста, Вены — сопровождались в западной прессе и в телеграммах, летящих в Москву, бурями восторгов, поздравлений, выступлений официальных лиц — в первую очередь Рузвельта, Черчилля, де Голля, Эйзенхауэра и всяческих ВИП-персон: королей и королев, великих герцогинь и принцев, президентов и премьеров европейских стран, сидевших с конца 30-х годов в лондонской эмиграции и с нетерпением ожидавших, когда же советские войска разгромят этих тевтонских гуннов, чтобы им вернуться в свои столицы, дворцы и на свои троны.
В книге множество отрывков из приветствий и поздравлений Уинстона Черчилля руководству СССР и советскому народу в связи с победами на фронтах, но мы не будем цитировать их, зная, что меньше чем через год после окончательной капитуляции рейха тот же Черчилль объявит нашей стране «холодную войну». Трудно верить в искренность его красноречивых восторгов. Он скорее поступал как государственный деятель, знающий, что у Великобритании никогда «нет постоянных друзей», но есть «постоянные интересы». Искренность Франклина Рузвельта была более естественной и человечной:
«Я хочу воздать должное русскому народу, в котором Красная Армия берёт свои истоки и от которого она получает своих мужчин, женщин и снабжение.
Русский народ отдаёт все свои силы войне и приносит высшие жертвы».
«Русские оказались способными отступить, не потерпев крушения, они эвакуировали б’ольшую часть своих промышленных предприятий на Восток <…> Мир не видел большей самоотверженности, чем та, которая была проявлена русским народом и его армией под командованием маршала Иосифа Сталина». (1943 г.)
Но кроме официальных поздравлений книга переполнена изъявлением чувств «всемирного гражданского общества», если говорить сегодняшним языком. Выдержки из газет, выходивших на всех материках Земли, восторги по поводу побед Красной Армии, которыми восхищались профсоюзы и религиозные землячества, коллективы шахтёров и студентов, политические партии и национальные общины… И всё это изобилие чувств — стихийное и отнюдь не организованное никакими спецслужбами, никакими просоветскими элементами… Не до того было…
В отличие от политиков черчиллевского склада, творческая и научная интеллигенция всех крупнейших стран мира, в первую очередь англоамериканских и европейских, затаив дыхание, ждала нашей победы. Вместе с Джоном Стейнбеком этой верой жили все известные писатели Америки и Европы. Эптон Синклер и Шон О`Кейси, Томас Манн и Бернард Шоу, Лион Фейхтвангер и Жан-Ришар Блок оставили в этой уникальной книге слова благодарности русскому народу, его армии, советскому правительству и лично маршалу Иосифу Сталину. В те роковые времена им было ясно, что кремлёвская власть и каждый советский человек живут одной волей и одной верой в победу.
Теодор Драйзер:
«С 1917 года я следил за социальным строительством России и всегда был убеждён в том, что, как говорит Макартур, «надежды цивилизации в настоящее время покоятся на достойных знамёнах мужественной Красной Армии», а также на разуме, природной гуманности и социальном благородстве русского народа». («Правда», 1942 г. 23.06.)
Настоятель Кентерберийского собора Хьюлетт Джонсон:
«Судьбы человечества поставлены на карту в этой великой битве. На одной стороне свет и прогресс, на другой — мрак, реакция, рабство и смерть. Россия, отстаивая свою социалистическую свободу, борется в то же время за нашу свободу. Защищая Москву, они защищают Лондон». («Советская мощь», Лондон. 1943 г.)
Испанский писатель Х. Бергамин:
«Ваша война много грандиозней и страшней, чем та, которую мы вели в Испании. Но зато среди вас нет изменников, как это было у нас, которые предали бы родину врагу». (Из письма, адресованного А. Толстому, М. Шолохову, И. Эренбургу. Июль 1941 г.)
Американский писатель Эрнст Колдуэлл:
«Русские не рассчитывали, чтобы кто-то за них воевал. Они сами с полной силой сражались за победу. Они вели эту тяжёлую борьбу, не ожидая какой-либо помощи от Англии и Америки. А то количество материалов, которое посылали Англия и Америка, были что капля в море для фронта протяжением в 1500 миль». («Напролом по дороге к Смоленску», 1941–42 гг.)
Американский учёный У. Кеннан:
«Стоит припомнить, что во время войны в Испании Россия была единственной европейской державой, выполнившей международный договор о помощи законному демократическому правительству, в отличие от Франции, Англии и Соединённых Штатов, отказавших ему в поддержке» (май 1942). Посол США в СССР в 1936–1938 гг.
Дж. Дэвис:
«Я полагаю, что честные люди мира не могут испытывать ничего другого, кроме благодарности, к Советскому Союзу и советским людям, которые умирают, чтобы предотвратить в мире инквизицию носителей «мирового порядка» (1942 г.).
Лауреат Нобелевской премии учёный-физик А. Хилл (Англия):
«Стойкость и мужество народов Советского Союза, действенность, с которыми они мобилизовали все свои ресурсы для того, чтобы отразить Германское нападение, явились убедительным доказательством советской системы и ценности того, что может быть достигнуто в сравнительно короткое время с помощью энергичного и мудрого государственного планирования» (1942 г.)
Американский писатель Эрнст Хэмингуэй:
«Вы спасли мир от вероломства в 1942 году, оказываете сопротивление одни, почти без помощи». (Из приветствия советскому народу по случаю Нового 1943 года.)
Немецкий писатель антифашист Томас Манн:
«Победоносная защита Сталинграда является одним из подвигов, о которых история всегда будет рассказывать с величайшим благоговением» (январь 1943 г.).
А как убедительно, честно и благородно восхищались Советским Союзом и его вождями, Красной армией и её полководцами и русским народом лучшие сыны мирового еврейства той эпохи!
«Каждая победа, каждый великий подвиг Красной Армии не только разрушает часть военной машины варваров, но сокрушает чудовищную крепость предрассудков, которую создаёт против Советского Союза злоба и зависть во всём мире».
(Л. Фейхтвангер, 1942 г.)
«Слушайте, парижане! Первых трёх дивизий, которые вторглись в Париж в июне 1940 года, больше не существует! Они уничтожены под Сталинградом: русские отомстили за Париж! Русские отомстят за Францию!»
(Из обращения писателя Жана-Ришара Блока к французскому народу о победе советских войск под Сталинградом 1943 г.)
«С величайшим восхищением и уважением я шлю искренние поздравления к XXV годовщине Красной Армии и Флота, которые столь мужественно защитили удивительные достижения советской цивилизации и уничтожили смертельную угрозу будущему развитию человеческого прогресса».
(А. Эйнштейн, февраль 1942 г.)
«Я не знаю, что такое коммунизм, но если он создаёт людей, подобных тем, что сражаются на русском фронте, мы должны уважать его. Настало время отбросить всякую клевету, потому что они отдают свою жизнь и кровь за то, чтобы мы могли жить. Нам следовало бы отдать не только наши деньги, но и всю духовную способность к дружбе, которой мы обладаем, чтобы помочь им <…> Россия, ты завоевала восхищение всего мира. Русские, будущее — ваше».
(Чарли Чаплин, 1943 г.)
Как злободневно звучат слова великого сына Америки Чарли Чаплина, имя которого занимает почётное место в книге «Знаменитые евреи» (М., 1997 г.), о том, что «настало время отбросить всякую клевету» о Советском Союзе, о Великой Отечественной войне, о нашем героическом народе!
Но ведь клевещут же российские соплеменники великого артиста, да так бесстыдно, что его кости, наверное, в гробу переворачиваются. Вспомним хотя бы телепередачу М. Швыдкого, названную «Русский фашизм страшнее немецкого?»; вспомним А. Гербер, разглагольствовавшую на радио «Свобода» о том, что советским евреям было «плохо жить в фашистской стране», «им здесь жить не давали», что у нас «в стране был фашизм»; вспомним некоего правозащитника Подрабинека, утверждавшего, что настоящие герои войны — это «оуновцы», «бандеровцы», «лесные прибалтийские братья»; вспомним Новодворскую — «9 мая — история дедов и отцов, чужая история»…
Но даже эти всплески патологической ненависти к своей отчизне кажутся цветочками по сравнению с фонтаном сатанинской русофобии, который выплеснулся в стихотворении И. Ратушинской, опубликованном в русскоязычной газете «Форум» (2.3.2011 г.), издающейся в Нью-Йорке.
У, РОДИНА!
Историческая уродина,
Заскорузлая да посконная,
Кисло-горькая ты смородина,
От которой вся жизнь — оскомина!
Мутно-грязная, душно-зяблая,
Безнадёжная, бездорожная,
Расползалась квашнёю дряблою,
Отравляла гордыней ложною.
На свободных всегда озлоблена,
Язвы выпячены, не лечены…
Сколько жизней тобой угроблено!
Сколько душ тобой искалечено!
Родовое моё проклятие,
Не дождёшься за эти шалости
Ты не то что любви-симпатии,
А и самой брезгливой жалости.
Что любить здесь? На что надеяться?
Тошнотворная да кровавая,
Ты не мать и не красна девица,
Ты — чудовище многоглавое.
Сверху головы нагло скалятся,
Снизу — рабски привыкли кланяться,
Верх — срубить бы да не печалиться,
Но ведь низ — всё равно останется!
Не изменится, не исправится,
Новый верх из него проклюнется,
И вчерашнему быдлу здравица
Умилённой слюною сплюнется.
Вновь, пустыми глазами лупая,
Зверь спасителем пообедает…
Нет, спасать тебя — дело глупое,
От тебя спасать — вот что следует!
Все последние шансы — пройдены.
Хватит этой больной романтики…
Я смываю ошмётки родины
В бирюзовой воде Атлантики.
В этом стихотворении проклинается не режим, не власть, не Кремль, не конституция, не Сталин и не Путин, а наше всё, вся история России и весь её народ — «историческая уродина», «чудовище многоглавое» и «быдло», причём проклинается от имени всех соплеменников автора — «родовое моё проклятие»…
Особенно невыносима для нашей фурии способность народа возрождаться после поражений и катастроф:
Верх — срубить бы да не печалиться,
Но ведь низ — всё равно останется!
Не изменится, не исправится,
Новый верх из него проклюнется,
И вчерашнему быдлу здравица
Умилённой слюною сплюнется.
Какое отчаяние! «Верх» — то есть русскую национальную власть —в революционные времена «срубили», но народ («низ») всё равно возродил её в сталинскую эпоху во время «большого террора» и Великой Отечественной войны. Об этой способности русского народа «выращивать голову» проницательно писал в 1929 году Василий Витальевич Шульгин в книге «Что нам в них не нравится?»: «Народы—это такой вид жизни, что у них головы отрастают. И отрубленная у русского народа голова вырастет». «Как же тут не впасть в истерику… Больше того, в душе русскоязычной рифмоплётки живёт страх, что и в наше время может случиться нечто подобное, что из народного низа «проклюнется» «новый верх». А строчка «и вчерашнему быдлу здравица умилённой слюною сплюнется» — конечно же, судорожный плевок в далёкую историю, в 1945 год, в день, когда Иосиф Сталин произнёс «здравицу» в честь русского народа и поблагодарил его за мужество, ясный ум, стойкий характер и терпение.
Я не буду говорить о тотальном косноязычии этого «романтического» текста, потому что он подлежит внимательному разбору не литературоведа, а опытного психиатра. Добавлю лишь то, что особи, питающие себя столь изощрённой ненавистью, подрывают не только собственное здоровье, но опасны и для государства, и даже для гражданского общества. Ратушинская имеет двойное американо-российское гражданство. Может быть, посчитать это стихотворенье ходатайством об освобождении «дочки» от тяжких уз гражданства российского? Тем более что «ошмётки родины» она уже «смыла» «в бирюзовой воде Атлантики». Удачный образ, если вспомнить, что кожу меняют змеи.
Но что делать — насильно мил не будешь. Надо пойти ей навстречу, освободить измученную рептилию от постылого гражданства, а «родину-уродину» за все её безобразия лишить прав материнства по отношению к «романтическому» существу. И никаких статей вроде пресловутой 282-й «за разжигание межнациональной розни» к ней не применять, а просто выблевать её в Атлантику возле американского берега, пускай там отмывается… Правда, Америку жаль. Жаль, что вместо её родных и приёмных сыновей, любивших «уродину Россию», — Теодора Драйзера и Томаса Манна, Эрнеста Хэмингуэя и Альберта Эйнштейна, Чарли Чаплина и Сергея Рахманинова, на её берега из Атлантики выползают вот такие шипящие земноводные.
Впрочем, пора плюнуть на них «умилённой слюною» и прочитать избранные страницы из «Русского дневника», написанного рукой настоящего, коренного сына Америки Джона Стейнбека.